Латинская поговорка deus ex machina означает внезапное явление чего-то неожиданного. Так, в римских театрах c помощью машин на сцене неожиданно появлялись боги. Подобные явления случаются и в нашем театре абсурда квебекской политики. Речь, правда, скорее идет о нечистой силе, чем о богах. Вот так, словно черт из табакерки, выпрыгнула этим летом из небытия на страницы канадского журнала Macleans Луиз Бодуэн, пассионария квебекского сепаратизма еще первой выпечки. А мы-то уже было успокоились, когда она не так давно покинула политику и решила, наконец, заняться домашними делами.
Она была последней из когорты первого сепаратистского премьера Рене Левека, продержавшись на плаву в общей сложности четыре десятилетия. Все прежние – сам Левек, автор дискриминационного языкового закона 101 Камиль Лорен, премьеры Жак Паризо и Бернар Ландри – ушли уже давно, кто в могилу, кто на пенсию. А Луиз все еще гремит доспехами. Strigna ex machina – самое подходящее выражение для обозначения ее внезапного появления. Strigna – это по-латыни ведьма. В свое время Монреаль повеселила карикатура в The Gazette: Луиз Бодуэн – в сапогах, обтянутая черной кожей, с серьгами fleur de lys в ушах и с нагайкой в руке. Нагайка – это для несогласных.
Можно было бы и забыть об этом внезапном явлении из небытия, если бы не одно обстоятельство. Луиз Бодуэн поведала читателям журнала о планах сепаратистов добиться отделения Квебека поэтапно, шаг за шагом, пока провинция не станет независимой от Оттавы de facto. План предельно прост и подл. В случае возвращения к власти Квебекская партия не будет больше объявлять очередной референдум о суверенитете, а станет проводить маленькие референдумы по разным вопросам, цель которых – утвердить контроль провинции в важнейших областях политики и экономики. Например, полностью перевести в свою юрисдикцию налогообложение, чтобы мы Оттаве ничего платили и, стало быть, от нее ничего не получали. Можно полностью устранить федеральное правительство от вопросов иммиграции, здравоохранения и так далее, хотя в той и в другой областях власть провинции довольно большая.
О последнем маленьком референдуме Луиз Бодуэн не упоминает, но он напрашивается сам собой. Это будет референдум об упразднении поста представителя королевы – губернатора провинции, то есть, об отмене монархии. Поскольку в Квебеке британская корона уважением не пользуется (члены королевской семьи во время своих визитов в Канаду, как правило, в Квебек не заезжают), исход такого референдума можно предопределить. После ликвидации поста лейтенант-губернатора, без подписи которого ни один закон в Канаде не может вступить в силу, Квебек становится полностью независимым государством. Переход с доллара на пиастр – дело техники.
Рассказала Луиз Бодуэн и о планах дальнейшего искоренения из общественной жизни английского языка. По ее мнению, надо ужесточить языковой закон и обязать всех в Квебеке на рабочем месте говорить только на французском. Сейчас делопроизводство на французском требуется для предприятий с числом служащих свыше 50 человек. Естественно, для претворения этого закона в жизнь на деньги налогоплательщиков будут наняты новые орды языковых полицаев, которые будут шнырять по предприятиям и искать нарушителей.
Квебек, конечно же, привлекателен тем, что здесь говорят по-французски, и что в Монреале чувствуется европейский дух, но если нацмальчикам и нацдевочкам удастся создать здесь свою страну, где государственный язык – жуаль, кому из нас, англоговорящих, захочется остаться здесь жить? Причем, федералы наверняка бросят нас на произвол судьбы. Премьер Харпер уже назвал Квебек нацией, а на последнем съезде оппозиционной Новой демократической партии была принята декларация о правах франкоязычного меньшинства, но в ней ни строчкой не были упомянуты права англоязычного меньшинства в Квебеке.
Ефрем Лопатин