Я уже писала, что весна у нас в Grand Forks в этом году поздняя, река разлилась, затопила луг, и прямо рядом с нашим домом образовался водоём, который мгновенно заселили водоплавающие птицы – утки и канадские гуси.
Недавно прочитала, кстати, что, оказывается, в 50-х годах прошлого века канадские гуси были практически истреблены, их оставалась буквально одна стая – около 400 штук. Меры, принятые к их сохранению оказались настолько успешными, что теперь они вызывают людское недовольство – тем, что, поселяясь в больших количествах на берегах водоёмов, сильно их загрязняют – особенно в городах.
Я заметила, что почему-то в этом году у нас развелось такое обилие птиц, которого раньше не было. С утра за окном начинается гомон – сойки, малиновки, иволги, красавцы-дубоносы. А из хищных птиц – ястребы и белоголовые орланы.
Филины ухают из соседней рощи – и даже днём. Эти звуки ни с чем не сравнятся – в них есть что-то такое тревожное и вместе с тем призывное, манящее – что-то из вековечной чащи леса, из самой глуши, хотя у нас тут всего только рощица.
Вот пока я пишу эти строки, под окно ко мне прилетела пара диких голубей – голубок с голубкой. До чего же они не похожи на городских – эти, лесные, гораздо изящнее, мельче, с удлинёнными обтекаемыми формами, светленькие, серебристые. И всё время вместе.
Дятлы – они у нас зимуют, большой пёстрый и те, которые поменьше. С дятлами приходится держать ухо востро – они своими мощными клювами продалбливают дырки в деревянной обшивке домов. Им всё равно, по какому дереву долбить – по растущему живому или по доске. Приходится прислушиваться постоянно и гонять их. У нас тут есть один – по-моему, «с комплексами»: во время брачного сезона он садится на уличный фонарь и начинает молотить клювом по металлическому колпаку. Таким образом, видимо, надеется привлечь подругу – звук разносится очень далеко.
Вообще, жизнь – как в заповеднике: кроме птиц – олени кругом, с которыми приходится уживаться на одной территории и которые считают себя тут хозяевами. Если не обнести огород забором – и морковки не вырастишь, всё уничтожат подчистую. Типичную свою пугливость и осторожность они всё больше утрачивают с каждым поколением. Недавно я наблюдала, как олень играл с моей собакой: собака на него лаяла и гналась за ним, а потом они менялись ролями – олень поворачивал обратно и гнался за собакой. И так по очереди…
А тут ещё соседи лошадей завели, теперь в поле олени и лошади вместе пасутся.
По вечерам я наслаждаюсь пением лягушек. Кому-то это может показаться нелепым, но они устраивают такие концерты, такой диапазон голосов, что заслушаешься. Среди основной массы хора, если можно так выразиться, выделяются солисты с низкими голосами, квакающие с большим чувством собственного достоинства, с длинными промежутками в кваканье. А есть и тоненькие голоса, высокие, издающие прямо-таки трели.
Несколько лет назад лягушки на время исчезли – около нашего болота началась какая-то стройка. Нашей семье так не хватало их пения – нам показалось это экологически пугающим. И не только мы одни заметили исчезновение лягушек, оказалось, они пропали по всей долине, один из местных стариков даже статью об этом написал в газету. А мой сын, которому на тот момент было лет 8, написал письмо тогдашнему премьер-министру Жану Кретьену, в котором были такие слова: «Как бы Вам понравилось, если бы пришли какие-то огромные существа и выгнали Вас из Вашего дома?» Ну, вот, теперь с лягушками у нас всё в порядке.
Так что такая у нас жизнь в деревне…
Наталья Сорока, Grand Forks
http://natashasguesthouse.com