Знакомьтесь:
Наташа Форези, преподаватель флейты в Vitta Academy Music & Arts
Из всех многочисленных афоризмов о музыке первое, что приходит в голову, возможно, в силу того, что Бетховен – мой любимейший композитор, – это по–библейски мудрое и простое бетховенское «Вначале был ритм…».
Однако, если покопаться в памяти, всплывают и другие прекрасные слова, например, вот эти: «Стоит только приложить губы к флейте, подуть – и дыхание ваше превращается в музыку.» Так пишет прославленный Джеймс Галуэй (James Galway) в своей книге «Флейта». И дальше он продолжает: «Что же такое музыка? Конечно, прежде всего это звук. Но чтобы стать музыкой, звук должен быть Красивым; более того он должен говорить о Прекрасном.»
А какой же звук может быть красивей и в большей мере пробуждать прекрасные чувства, чем звук флейты. Ведь в её серебристом теле звук рождается наиболее естественным образом, проникая туда с дыханием человека, как бы из недр его души. Впрочем, благородный, но несколько холодноватый тон флейты иногда считается не совсем подходящим для выражения горячих романтических эмоций. Я и сам до некоторых пор придерживался такого мнения, хотя теперь думаю совсем по–другому.
На самом деле, всё ведь зависит от того, в чьей душе возникает дыхание, которое, срываясь с губ флейтиста, словно по волшебству превращается в музыкальные звуки.
Открыл это я для себя, как ни странно, благодаря своей младшей дочери Наташе. В возрасте 10 лет на вопрос, хочет ли она играть на флейте, наша дочь весьма легомысленно ответила «Да», хотя на тот момент флейты и в глаза не видела. И вот, этот наугад сделанный выбор уже через 2–3 года оказался призванием её жизни. А ещё через 10 лет она стала, по моему мнению, одним из самых по-музыкантски интересных и эмоционально глубоких исполнителей на флейте.
Самое начало, однако, было весьма курьёзным. Заручившись согласием ребёнка учиться играть на инструменте, о котором она не имела ни малейшего представления, мы отвели её в музыкально – педагогический институт, в котором в то время работали, на отделение педпрактики, где старшие студенты под присмотром шефа–профессора учили новичков. Вот эта встреча с профессором – первой флейтой Ростовского симфонического – Юрием Шишкиным и оказалась курьёзно знаменательной. Взглянув на в меру перепуганного ребёнка и попросив подуть в какую–то свистульку, мэтр изрёк: «Ну, флейтистки–то из неё не выйдет, – амбушюр не тот!» (К сведению любознательных – амбушюром, от французского «embouchure», духовики называют строение губ.)
Уже спустя несколько лет, дочь рассказывала, что присутствие Шишкина на уроках вызывало у неё не только онемение «амбушюра», но и ощутимую дрожь в коленках.
Впрочем, с её непосредственным учителем – студентом Васей Дабаховым – всё шло исключительно гладко. Первые пару недель Наташка с упоением свистела во флейтовую головку, приводя в уныние нашу доберман–пинчершу Зиту. Саму же флейту, как оказалось, достать было не просто. Но, наконец, появилась и она, долгожданная!
Все, а в первую очередь – наша быстро увлекающаяся дочь, были счастливы. Знали бы мы тогда, что через 2 года в Израиле на эту флейту будут смотреть как на ископаемое времен раннего палеолита, не веря, что из этого произведения ленинградской фабрики можно исторгнуть хоть какой–нибудь звук. Оставалось мысленно отшутиться: ну, на хорошей–то флейте и дурак сыграет…
К этому времени флейта полностью завладела всеми помыслами нашей младшей. Становилось очевидным, что из неё вырастает большой, серьёзный, интересный музыкант. Предсказание Шишкина забылось. Его слова я вспомнил лишь однажды, спустя 10 лет, когда Наташа, студентка Женевской консерватории попала в класс Иммануэля Паюда (Immanuel Paud), первой флейты Берлинского филармонического оркестра и, по общему признанию, флейтиста номер 1 во всём мире. Ну, что ж, подумал я, и Шишкины ошибаются.
На самом деле, с учителями нашей дочке исключительно повезло. Педагоги, у которых ей довелось поучиться – Мишель Дебост, Марина Пиччинини, Жак Зун, Моше Эпштейн, – это флейтисты высочайшего мирового класса.
Но дело, конечно, не только в учителях. Как я уже упоминал, для того, чтобы стать музыкой, звуки не только должны быть технически совершенными, они должны говорить о чём–то волнующе, упоительно прекрасном. Наташа Форези – исполнительница, обладающая огромным романтическим темпераментом. Каждая пьеса, каждая фраза, каждый звук наполнен искренним чувством. Она всегда полностью погружается в исполнение, растворяется в музыке, а искренность самовыражения – да не заподозрят меня в предвзятости – неизменно захватывает слушателей.
Надо сказать, что и в преподавании Наташа полна энтузиазма и вкладывает в своих учеников столько энергии, столько любви к музыке, сколько они только могут вместить. Начала преподавать она в 16-летнем возрасте в нашей студии и за один год собрала большой класс. Студенты заражались её увлеченностью, её серьёзным отношением к флейте. К сожалению, когда через 2 года после нашего приезда в Канаду Наташа поехала учиться в Европу, ученики, привлечённые в студию магнитом её таланта, вскоре благополучно, один за другим, разошлись в ответ на спокойное равнодушие заменяющей её канадской матроны.
Теперь, после 11–летней европейской одиссеи, Наташа Форези снова в Ванкувере. Одна из её первых, после перерыва, канадских учениц получила серебряную медаль за высшую в Британской Колумбии оценку на экзамене 10 класса. И это меня не удивляет. Я знаю, что класс флейты в нашей Vitta Academy Music & Arts будет всегда наполнен не просто звуками, но музыкой. Ведь это так просто: «Стоит только приложить губы к флейте, подуть – и дыхание ваше превратится в музыку…»
Виктор Шевцов
Vitta Academy Music & Arts