Я хочу поделиться с вами своими душевными переживаниями, которые возникли у меня после посещения Греческого Православного монастыря Иоанна Предтечи (St. John the Forerunner Orthodox Monastery), находящемся в маленьком городке Goldendale, в американском штате Вашингтон.
Я с энтузиазмом приняла приглашение моей дочки побывать в этом монастыре, пропитаться его духом, поклониться мощам чудотворицы Параскеун (Параскевы), помогающей людям с проблемами зрения, и помолиться в нем.
Более того, дочка и внук рассказали мне, что недалеко от монастыря находится музей искусств Maryhill (Maryhill Museum of Art), история создания которого совершенно уникальна, и что мне необходимо в нем побывать.
Добраться до монастыря из Сиэтла можно за три часа езды, преодолев три горных перевала. Дорога туда необычайно живописна в своем многообразии: вековые сосновые леса вдруг исчезают в равнине, которая незаметно, как в сюрреалистическом кино, переходит в настоящую пустыню в горах.
Мы проехали километров 30 от монастыря и, о чудо – перед нами возник сказочный дворец на фоне невероятной красоты ущелья и стремительного мощного потока воды в нем. Уж не мираж ли это?!
«Это река Колумбия», – говорит мне внук, увидев мое потрясенное лицо. Фантастика!
Наверное, такой же эмоциональный удар испытал и американец Сэмюэль Хилл (Samuel Hill) в начале 20-го века, когда впервые попал сюда.
В нем кипела жизненная энергия, страсть к новизне. Так что, ничего удивительного нет в том, что он загорелся желанием остаться навсегда в этом глухом и волшебном, далеком от цивилизации месте.
Недолго размышляя, он задумал создать фермерское сообщество квакеров, для чего приобрел 5300 акров земли вдоль реки и создал компанию Maryhill Land, названную в честь дочери. Отдав реализации этого проекта целых семь лет, только тогда начал строительство собственного дома на вершине холма. Это строение можно увидеть и сейчас.
Но отдаленное местоположение Мэрихилла и отсутствие ирригации оказались непреодолимыми препятствиями, и земельная компания потерпела неудачу. Вследствие финансовых трудностей, строительство особняка Хилла прекратилось в 1917 году.
Однако Сэмюэль Хилл не только строил дороги и мостил улицы, он был еще и уважаемой личностью. Соответственно, имел множество влиятельных друзей и просто знакомых. Именно тогда подруга Хилла, Лоя Фуллер – творческая личность, создательница и исполнительница современного танца, живущая в Париже, – убедила его превратить будущий особняк в музей искусств.
Тесная связь Лои с известными французскими художниками и скульпторами помогла создать основу музейной коллекции и способствовала приобретению более 80 скульптур Огюста Родена. Хилл также передал в музей свои собственные коллекции произведений искусства.
В 1926 году музей посетила еще одна подруга Сэмюэля Хилла, королева Румынии Мария (внучка британской королевы Виктории и российского императора Александра II). На тихоокеанский северо-запад эта хрупкая женщина привезла с собой различные предметы искусства, которые и стали настоящими бриллиантами коллекции музея.
Вы можете себе представить музей европейского типа в американской пустыне? А ведь он есть, я видела его собственными глазами. И он великолепен!
В огромном зале представлены не только произведения живописи, но и атрибуты жизни монархических особ. В центре – мебель и трон времен королевы Марии, ее роскошное царское платье, предназначенное для судьбоносного события – венчания ее кузена, русского царя Николая II. И вдруг, оглянувшись, замечаешь огромный портрет самого русского императора, подходишь ближе – и (о, ужас!) – лицо Николая Александровича разрезано чьей-то безжалостной рукой крест накрест.
На втором этаже – небольшой зал Orthodox Icons, экспозиция которого была начата с легкой руки королевы Румынии.
В нем – прекраснейшие русские иконы. И, что удивительно, прошло больше ста лет, а коллекция бережно хранится, пополняется благодаря пожертвованиям и приобретениям на деньги спонсоров. Сейчас икон уже больше двадцати!
Они не просто так здесь оказались. За каждой из них стоят судьбы людей, судьбы семей, которые потеряли Родину, спасаясь от дикого варварства. Они спасли не только себя, но и самое дорогое для русского православного человека – семейные иконы. Они все светлые и теплые, потому что им не просто поклонялись, почитали эти образа, их любили!
Говорят, что если иконам не молятся, то они чернеют. А эти музейные иконы светятся каким-то неземным светом: распятие Христа, архангел Рафаил, Три Святителя (св. Василий Великий, св. Григорий Богослов и св. Иоанн Златоуст). Они написаны в конце 19-го-начале 20-го веков. А сейчас 21 век, и они светятся так же ярко!
У меня возникло ощущение преемственности поколений и понимание того, что православный человек, независимо от национальности и места проживания, будет спасать и беречь свою веру, как эти люди, оставившие после себя сбереженные реликвии. И этот дух православия нашел живой отклик в людях иной веры, иной культуры! За что мне хотелось бы им поклониться. Им, хранителям этого удивительного музея!
И вот я уже стою на службе и поклоняюсь иконе и мощам святительницы Параскевы. Моя душа до краев переполнена ощущениями, которые невозможно описать простыми словами. В ней как-то все переплелось и собралось в единое впечатление – от литургии и музея!
Одно я твердо знаю: я приеду сюда еще, обязательно! Я хочу узнать больше про «раненый» портрет Николая, про судьбы подруг Хилла, чьи заслуги есть в создании такого уникального музея, про то, какой тернистый путь прошли иконы, чтобы оказаться там, где они есть сейчас!
Татьяна Пичугина,
Ванкувер