Мы продолжаем вас знакомить с творческими работами, присланными на конкурс на лучший рассказ / новеллу / зарисовку к прошедшему 10 июня фестивалю «День России». Автор этой работы – Оксана Стефановская
Любая встреча, человек, место, прочитанная книга или же эпизоды обязательно оставляют след в душе или памяти, а иные являют собой поворотные моменты. Чем больше я размышляю и анализирую, тем яснее становится, что все случайное вовсе не случайно: и то, что прошло, как бы не задев, и то, о чем думать больно до сих пор. Это произошло – что-то изменилось в тебе и даже во Вселенной. Все взаимосвязано, пусть это и клише.
Помните эпиграф к роману Хемингуэя «По ком звонит колокол»?
«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе». Так говорил Джон Донн, английский поэт и проповедник 17 века.
Что и кто нас формирует? Окружение, а сюда я включаю семью, друзей, коллег, работу, хобби, путешествия, книги, живопись, музыку, природу. Воздействует прошлое, история страны, рассказы о предках и каждодневная жизнь.
Я не соглашусь, что грешно создавать себе кумиров, так как вкладываю в понятие «кумир или идеал» положительный смысл. Это не божество, которому молятся, а люди, рядом с которыми светло и просто. Они согревают и обогащают душу, заставляют размышлять, сопереживать, изменяться и расти.
На людей мне вообще везет, пусть самых «моих» и не легион, но стоят они многого. Я постараюсь их вспомнить и воспеть. Каждый из них заслуживает отдельного рассказа. Конечно, это Валерия Николаевна Могирева, моя школьная учительница, подруги Ленка и Юлька, мои ближайшие подруги послеинститутские – две Ленки. Удивительная Катя, одно уже существование которой дает силы и радует. Упомяну Айну Петровну Погожеву и Галю Ревуцкую, с которыми я работала в отделе археологи Института истории Сибирского отделения Академии наук.
Почему я вспоминаю именно их? Они не только умные, но и мудрые личности, общение с которыми облагораживало и обогащало. Я искренне преклоняюсь перед ними и мечтала общаться с ними всегда. Очень разные люди к ним тянулись, советовались, делились с ними и искренне уважали. С ними обсуждали мировые и частные проблемы. Тогда я не слышала слово «толерантность», но именно это проповедовали Айна Петровна и Галя. Они буквально открыли мне глаза, сказав, что стараются находить в неприятных им людях что-то положительное и опираются на это хорошее. Они не только учили прощать, но и прощали. Это была школа жизни и мудрости, надо было только стараться ничего не упустить из урока.
Когда я ждала моего сына, Галя подкинула мне номер «Иностранки», где печатали роман «Обещание на рассвете». Роман этот о самоотверженной, огромной материнской любви я перечитываю вновь и вновь, а Ромен Гари вошел в число моих обожаемых авторов. Произведение это во многом поменяло мои представления о воспитании, о важности понимания и принятия детей.
В детстве, в большинстве, мы воспринимаем семью как должное и незыблемое. Кажется, что все навечно, ну, не успел сегодня, так успеешь завтра. Дни идут, и это завтра будет всегда для всех, и успеешь обсудить и пожаловаться. А тебя пожалеют и посоветуют. В общем, наговоришься, но в жизни столько суеты и перемен, и внезапно понимаешь, что не успел, что, как в стихах у Юрия Левитанского: «не поговорили». И я осознавала, что с папой у нас огромная разница в возрасте (ведь когда я родилась, ему было 54 года), но надеялась, что он с нами еще долго пробудет.
Я не относилась к нему, как к какому-то старейшине, пережитку прошлого. Он был моложе многих душой, в чем-то большой ребенок – такой наивный, честный и щедрый, притягивающий добротой и юмором. Иные его не любили за прямоту, а папа, увы! дипломатом не был. Не был и святым в сияющих доспехах, но сражался за справедливость и истину.
Космолец 20-х годов и романтик, он сделал так много, что хватило бы на пару биографий. Он полагал, что – как ученый, патриот и коммунист – в состоянии многое изменить в жизни. Служил стране и бесценной для него науке. Членство в партии он не рассматривал как принадлежность к какой-то элитной организации, а как привилегию отстаивать правду.
Тогда только начинали заниматься защитой природы, и папа, наряду с другими деятелями науки, боролся за закрытие целлюлозно-бумажного комбината на Байкале, губившего уникальнейшее озеро. Есть его заслуга и в том, что был закрыт убийственно абсурдный проект поворота сибирских рек.
Как-то отец спросил меня, не собираюсь ли я вступать в партию. Шли 1980-е, и коммунистические идеалы сильно полиняли, а лозунги я не воспринимала и ответила, что мне делать в партии нечего. Папа был обижен и сказал мне, что если мы хотим изменений в жизни, то нужно, чтобы в рядах партии было больше порядочных думающих людей. Был ли это идеализм, или же самообман? Скорее – вера и принцип.
Папа то и дело был занят – строил институт, проводил исследования, писал книги и статьи, занимался с учениками, преподавал. Ему были интересны люди, особенно молодежь. Помню, как он мило встречал моих друзей, старался усадить за стол и, конечно же, поговорить. Те, кто его знал, до сих пор любят и уважают.
Он любил и гордился своей семьей. Счастье было побыть с папой, так тепло посидеть у него на коленях. Он любил побыть в лесу на природе, вдали от города. Он был страстный грибник и брал меня с собой. А какие сказочные грибные места он находил!
Папа был блестящим рассказчиком, и перо у него было легкое. Обидно, что он написал только первые главы воспоминаний. А жизнь его была длинная и насыщенная.
Папа родился в 1904 году, на Украине. Он рассказывал о революции, гражданской войне (однажды он видел батьку Махно), о голоде на Украине. Папа обожал Одессу, там он учился в сельхозинституте. Попал он и в сталинские жернова, год провел в тюрьме в одиночной камере, осужденный как «украинский националист». В 1930-х годах работал в Ленинграде у Н.И. Вавилова во Всесоюзном институте растениеводства.
Перед войной папа перехал в Москву. Помню, как мы ходили по Москве, и он рассказывал о бомбежках, эвакуации. После сессии 1948 г., когда чиновники от науки расправились с менделистами-морганистами, папа, который не был генетиком, был вынужден уехать в Сибирь, в Иркутск, где создавали филиал Академии наук. Сибирь стала его домом, там родились мы с сестрой, но каждая поездка на Украину была для него как возвращение к истокам, к юности. Он поддерживал отношения с друзьями, любил украинскую музыку и литературу.
Он приучил нас читать. Вспоминая отца, я вижу его с книгой или что-то пишущим за столом. Дом у нас ломился от книг. В кабинете было три высоких, под потолок, шкафа – два с художественной литературой, один – с биологической. Плюс отец хранил книги в кабинете в институте и на даче. Папа ненавязчиво советовал мне, что прочесть, и его великая заслуга в том, что счастливо мы избежали тлена идеологии, а читали настоящую литературу. И, думаю, я полюбила историю, благодаря папе.
Помню, как он рассказывал о гибели «Титаника», и чувствовалось, как эти полные драматизма моменты запали с детства в его душу. Еще его сильно задела история спасения экспедиции Нобиле после катастрофы дирижабля «Италия» в 1928 г.. Папа гордился тем, что именно советский радиолюбитель своим самодельным преемником поймал сигнал рации терпящих бедствие итальянцев, и тем, что их спас со льдины ледокол «Красин».
Папа отвлекался от работы, копаясь на даче, любил что-то мастерить из дерева. С папой было легко и интересно, и надежно. Я так жалею, что нельзя вернуться в те дни, когда мы с ним гуляли на даче летними вечерами и он держал меня за руку.
Если было тяжело, он меня утешал и внушал оптимизм. Он часто повторял: «все-таки впереди – огни» (это из рассказов его любимого писателя В.Г.Короленко).
Мне не хватает папы до сих пор, он не дожил до того времени, когда у меня родился сын, который носит имя Федор – в честь деда.
А когда я чувствую себя невыносимо плохо, и кажется, что жизнь сломает и все кончено, я слышу: «впереди – огни» – и все мои дорогие люди как бы протягивают мне руку.
Мне их не хватает, я люблю их, далеких и близких, ушедших и идущих радом. Я счастлива и благодарна, что они ЕСТЬ и БУДУТ со мной до конца.